Жизнь навыворот - Страница 89

Ховринка воняла страхом, дурной удалью и болью. Когда-то Киен излазил ее всю: от дышащих тухлой сыростью подвалов до щетинящихся молодой порослью крыш. Фото ушли за хорошие деньги.

– Опять опаздываешь, – Глеб отвлекся от созерцания царапины на ботинке.

Ковер из осколков кирпича, стекла, осыпавшейся плитки и остатков арматуры оказался беспощаден к итальянской коже.

Глаза мужчины едва заметно светились.

– Показывай.

Аккуратно, чтобы не создавать лишнего шума, Киен опустил перед ним прямоугольный сверток. Развязал плед и отступил.

Он услышал, как Глеб громко втянул носом воздух.

– Какого… что это?

Начальник Первого отдела присел перед оружейным шкафом. Провёл рукой над металлической дверью.

– Дом женщины пустой, – спокойно ответил Киен. – Ящик я не открыл. Принес. Железо может прятать меч.

Глеб поморщился, но отчитывать вынужденного сообщника не стал. Извлек из кармана связку ключей, нащупал длинный металлический стержень. Универсальная отмычка, артефакт строгой отчетности, легко вошла в прорезь замка.

Киен подался вперед.

Сжимая и разжимая обтянутые перчаткой пальцы, он видел, как рука Глеба нырнула в темноту, а уголки его губ дрогнули. Смакуя момент, он извлек из ящика продолговатый предмет, завернутый в пакет из супермаркета.

Сердце забилось часто, как у взявшей след гончей.

Но прежде чем раскрыть сверток, Глеб протянул руку, и на сейфовый шкаф словно кинулись невидимые крысы. А когда колдун поднялся, растирая пальцами охряную пыль, останки сейфа и его содержимого уже впитались в мусорный ковер.

– Ну что ж, – сказал начальник Первого отдела, разворачивая сверток, – похоже, свою часть сделки ты выполнил.

Он отшвырнул дешевый пластик и медленно, наслаждаясь каждой секундой, потянул за полированную рукоять. Серебристый клинок выскользнул из испещренных символами ножен.

– Великолепно!

Глеб смотрел на меч так, как никогда не смотрел на Зою.

– Когда я буду приводить мой народ? – хмурый голос разбил потрескивающую от напряжения тишину Киен шагнул вперед, протянул руку, и замер, остановленный полыхнувшим ненавистью взглядом.

Нельзя позволить ему меня коснуться.

Мелькнувшая мысль не испугала. Скорее, озадачила. Ведь Глеб – союзник, он поклялся. Вот только сейчас в глазах мужчины оскалилась смерть.

Нельзя…

– Скоро, друг мой, – насквозь фальшиво улыбнулся Глеб. – Уже скоро. Я переговорю с нашим правителем, думаю, к маю, мы сможем подготовить все для прибытия твоих сородичей. Ты, – он прошелся по мечу ласкающим взглядом, – доказал, что тебе можно доверять.

Клинок скользнул в ножны, а ножны – в расшитый символами мешочек размером не больше ладони. Киен следил, как Глеб спрятал драгоценную ношу в карман пальто.

– Ты обещал, Глеб.

– Обещал, – прищурился начальник Первого отдела, – но мне нужно время.

– Хорошо, – поспешно согласился Киен, отступая в тень.

Это вспыхнувшее нельзя не позволило задавать вопросы. Оно гнало Киена прочь. Туда, где он сможет обдумать то, что сейчас произошло.

Глеб проводил взглядом быстро удаляющуюся фигуру – эликсир ночного видения еще действовал. Как раз хватит, чтобы дойти до автомобиля. Арендованного на чужое имя, разумеется.

Спрятать клинок на тайной квартире. Открыть полувековой коньяк.

Сегодня ему есть что праздновать.

Глава 45

Звонок Серафимы застал Гаяне на вокзале. Нехотя отрываясь от колючего, пахнущего табаком и дорогой мужа, она быстро чмокнула его в уголок рта и достала из кармана телефон.

– Это по работе.

– Помнится, кто-то обещал ужин при свечах, – усмехнулся мужчина.

– Помнится, кто-то обещал приехать вчера, – в тон ему ответила Гаяне. – Говори, Серафима-джан.

Александр Журавлев обнял супругу за талию и легонько подтолкнул к выходу. Колесики чемодана едва слышно застучали по перрону.

Началась игра «Угадай проблему».

По общим фразам, мимике, интонациям низкого голоса и золотым искрам в карих глазах он догадался: у протеже любимой жены неприятности. А судя по указанию никуда не ходить и никого не впускать, ужин сегодня будет поздним.

– Я на такси? – он улыбнулся хмурой, как укутанная грозой гора, Гаяне.

– Саша, не выдумывай, – сверкнула глазами старший инспектор, – я отвезу тебя домой. Пятнадцать минут погоды не сделают.

Она чертыхнулась по-армянски, пряча телефон в карман пальто.

Шпильки высоких сапог били гневную чечетку.

Остановившись у машины, Гаяне взяла его ладонь, потерлась носом, вдыхая родной запах. Прошептала:

– Извини.

– Прекрати, – пальцы хирурга пробежали по нежной коже. – Я знал, на ком женюсь.

– На карьеристке-трудоголике?

– Гая, – голос доктора Журавлева звучал так, словно супруга только что перепутала брюшистый скальпель с полостным, – сколько можно повторять, трудоголик в семье я, а ты, так уж и быть, оставайся карьеристкой.

Он поцеловал жену, стирая с полных губ горчащую улыбку

– Езжай разбирайся со своими стажерами, а я как следует высплюсь до твоего возвращения.

– Зачем? – она кокетливо изогнула пушистую бровь.

– Чтобы потом не давать спать тебе. Поехали, женщина, или я сам сяду за руль.

– Размечтался!

Рассматривая, как старший инспектор обнюхивает замершего памятником себе Айна, Серафима боролась с искушением это заснять. Черты лица Гаяне смазались, словно кто-то наложил на реальность фотофильтр, а из желтых глаз с чернильной каплей зрачка смотрел зверь. Миллиметр за миллиметром она сокращала расстояние между кончиком породистого носа и мелко подрагивающим белым боком. Пока не приблизилась на толщину волоса. Корги терпел. Только ушами крутил, да во взгляде билась паника.