Жизнь навыворот - Страница 95

Увы, пока Киен нужен.

– Тридцать минут.

– Хорошо, – он бросил взгляд на золотые стрелки швейцарских часов. – Встретимся посреди платформы. И когда закончим говорить, выбрось телефон. За тобой уже следят.

А этот засранец просто положил трубку!

Глеб скрипнул идеальными зубами, но остановил волну за мгновение до того, как начала ветшать черная кожа под пальцами. Начальник Первого отдела методично отключил телефон, извлек сим карту и несколько мгновений спустя вытянул в окно руку, позволяя ветру слизать с ладони серую труху.

По дороге он успел перетасовать фигуры на доске и продумать мат в три хода.

И отъезд Максимилиана в Европу пришелся как нельзя кстати. Мальчишка слишком долго действовал ему на нервы.

И не только ему.

– Ты опоздал.

Редкие закутанные в шарфы и собственные мысли прохожие не обращали внимания на двух мужчин, встретившихся посреди ласкаемой декабрьским ветром платформы. Хотя трудно было представить собеседников более неподходящих.

– Где она?

Не дав раздражению отразиться на лице, Глеб поднял с оледеневшей скамейки спортивную сумку.

– Здесь, – он протянул сумку, – ключи с адресом, деньги и новый телефон. Ты должен исчезнуть, пока я выясню, что с Зоей.

В изумрудном глазу Глеб прочел, куда он может засунуть этот гениальный план.

– Тебя заметили, Киен. И теперь Зоя в беде.

Он бил наобум, но сейчас нападение – лучшая защита. А слабость, именуемая любовью, – отменный поводок.

– Не делай хуже, чем есть сейчас. Не пытайся с ней связаться, тебя отследят. Я сам наберу когда все узнаю. Только так ты сможешь помочь Зое.

– Когда?

Рука в черной перчатке взяла сумку.

– Скоро, – Глеб не выказал облегчения. – Я должен действовать аккуратно.

Киен опустил голову, рассматривая не то белые буквы эмблемы, не то обледенелую плитку под грубыми ботинками.

– Если ей делать больно, – донеслось из-под капюшона, – я тебя убью.

Прежде чем Глеб ответил, черная тень пролетела по путям, миновала забор и скрылась в расчерченной уснувшими деревьями темноте парка.

В крайнем случае, подумал начальник Первого отдела, можно будет аккуратно избавиться от него при задержании.

Но для начала выяснить, что же, черт побери сегодня произошло.

Зоя лежала лицом к стене. С того момента как Гаяне сказала ей про Глеба, до приезда в санаторий, как многие в Управлении ноль называли гостиничный комплекс строгого режима, она не произнесла ни слова.

Молча собралась, села в машину. Даже не взглянула на аккуратную комнату в скандинавском стиле. Упала сломанной куклой на кровать и отвернулась.

– Что с ней будет? – Гаяне отступила от экрана видеонаблюдения.

– Работать будет, как остальные. Ты же не думаешь, что я пущу в расход такой талант?

Константин Константинович, практически растворившийся в тени комнаты, перекатывал в пальцах крупную золотую монету.

– Коста, – наконец, решилась Гаяне. Всю дорогу она крутила кусочки головоломки, которая сходилась только при одном условии, – ты же понимаешь, она не могла сама все это провернуть?

– Думаешь Глеб?

Тон его оставался абсолютно бесстрастным.

– Да!

– Зачем?

Резонный вопрос. Мозг, словно кадры диафильма, прокручивал возможные варианты, но и один из них не стоил ни такой игры, ни такого риска.

Глеб силен, богат, влиятелен. С его даром проживет еще век, а, может, и больше.

– А Зое зачем? – сдаваться она не собиралась.

– Тебе ли не знать, как далеко могут зайти ученые в поисках истины. Или того, что за нее принимают.

Губы Гаяне дрогнули, обнажая клыки. Последнему такому искателю она лично вырвала горло. Потеряла троих сотрудников и едва не погибла сама.

Вспоминать о своем прыжке, спасшем половину города, и навсегда лишившем ее возможности стать матерью, было больно.

– Не ругайся, гранатовая моя, тебе не идет, – мягко пожурил ее мужчина. – Я пойду оставлю распоряжения насчет Зои.

– Мне нужна твоя санкция на проверку Глеба.

– Никаких проверок, Гаяне, ты не занимаешься этим делом.

– Но?!

– Ты пристрастна, – длинные пальцы сбили с лацкана невидимую пылинку, – это мешает. И не нужно со мной спорить, Гаяне.

Голоса он не повысил. Просто температура в комнате упала на несколько градусов, и потолок внезапно стал слишком низким. Гаяне вздрогнула, чувствуя, как встают на затылке волосы, а голова сама склоняется набок, открывая горло.

– Я тебя поняла, – процедила она, вгоняя ногти в ладони.

– Вот и умница. Езжай домой, Гая, отдохни.

Ласковая улыбка не грела.

Наоборот, захотелось заползти в нору и, как домашняя псина, спрятать нос под лапу

Вылетая из тесной, заставленной оборудованием комнаты видеонаблюдения, она чуть не сбила с ног тыняющегося по коридору охранника.

Сердце стучало где-то в горле, запахи обострились и тянуло опуститься на четвереньки. Стряхнуть с себя тесную одежду, почувствовать, как ветер, ласкаясь, чешет шерсть. Бежать, оставляя позади человеческие заботы.

Для волка они не имели никакой ценности.

Боль в ладони бросила в здесь и сейчас. Глядя, как затягивается прокол, Гаяне тряхнула головой и громко, не стесняясь выражений, выругалась.

Лес, взявший в кольцо небольшой коттеджный городок, смотрел на нее желтыми совиными глазами.

Бросив последний взгляд на аккуратный дом, навсегда поглотивший очередную перемолотую в мужских играх женщину, старший инспектор села в машину